Избились бы о землю, окровавившись и
покрывшись пылью, ее чудные груди и плечи, блеском равные нетающим снегам, покрывающим горные вершины; разнес бы по частям он ее пышное, прекрасное тело.
И, наконец, бывали моменты, когда Самгин с неприятной ясностью сознавал, что хотя лицо «текущего момента» густо покрыто и
покрывается пылью успокоительных слов, но лицо это вставало пред ним красным и свирепым, точно лицо дворника Марины.
На этажерках, правда, лежали две-три развернутые книги, валялась газета, на бюро стояла и чернильница с перьями; но страницы, на которых развернуты были книги,
покрылись пылью и пожелтели; видно, что их бросили давно; нумер газеты был прошлогодний, а из чернильницы, если обмакнуть в нее перо, вырвалась бы разве только с жужжаньем испуганная муха.
Неточные совпадения
В щель, в глаза его бил воздух — противно теплый, насыщенный запахом пота и
пыли, шуршал куском обоев над головой Самгина. Глаза его прикованно остановились на светлом круге воды в чане, — вода
покрылась рябью, кольцо света, отраженного ею, дрожало, а темное пятно в центре казалось неподвижным и уже не углубленным, а выпуклым. Самгин смотрел на это пятно, ждал чего-то и соображал...
Запах съеденного молью сукна,
пыли и какой-то кислоты, которым отличается наша бричка,
покрывается запахом утра, и я чувствую в душе отрадное беспокойство, желание что-то сделать — признак истинного наслаждения.
Чистая палуба «Бегущей»
покрылась грязью и
пылью.
Теперь, во время прогулок по городу, он готов был целые часы стоять против строящегося дома, наблюдая, как из малого растет к небу огромное; ноздри его дрожали, внюхиваясь в
пыль кирпича и запах кипящей извести, глаза становились сонными,
покрывались пленкой напряженной вдумчивости, и, когда ему говорили, что неприлично стоять на улице, он не слышал.
— А затем ураган перенесет на такую скалу семена и цветочную
пыль с ближайшего материка или острова и, смотришь, через десяток лет островок
покроется зеленью! — добавил старый штурман. — Однако мне пора дело кончать… Вот в полдень узнаем, сколько течением отнесло нас к осту, — заметил Степан Ильич и, несмотря на свои почтенные годы — он говорил, что ему пятьдесят пять, но, кажется, чуть-чуть убавлял — сбежал с мостика с легкостью молодого мичмана.
Не прошло и пяти минут с момента вызова всех наверх, как «Коршун» весь
покрылся парусами и, словно гигантская белоснежная птица, бесшумно понесся, слегка накренившись и с тихим гулом рассекая своим острым носом воду, которая рассыпалась алмазной
пылью, разбиваясь о его «скулы».